So far, so good - как это было
Ладно, малята. Расскажу я вам, например, как услышал первый самый Мегадет. История, однако, начинается не с альбома 1988-го, уменьшенную обложку которого я уже видел в Метал Хамере у Жэки Стычкина в гостях — а с кассеты мАкселл (именно так произносили). Кассету максел эту я выцыганивал у Серёги Ланового долго и стойко, в новой квартире, на Староконюшенном. Серёга выдумывал всё новые испытания, приколы, считалки, какие-то чуть ли не прятки и загадки, в которых кассета участвовала, в итоге я должен был её заслужить в состязании хитростей. Мне уже казалось, что это всё безнадёжно — я бы вот даже и не подумал расставаться с такой кассетой, 90-минутной, запечатанной... (произношение «зззпечАтанная» у Серёги было особенно комичным, в этом мы тоже состязались, а ещё он смешно зубами, с использованием железного зУппе — кличка коронки, - распечатывал пачки сигарет «Импортных» и вот такие кассеты)
Но, когда уже зимний день быстро клонился к вечеру, я почему-то ушёл от Серёги с кассетой, с детской радостью шагал мимо генеральских домов к Гоголевскому: победил, не зря маялся! (Серёгу тоже можно понять: ему, как и Жэке, было скучно в сумерках, ведь родители очень поздно возвращались домой с репетиций и спектаклей — вот и тянул резину вполне искреннего дарения) Мы остановились на том, что он её сам распечатает — и тогда уже точно отдаст. Мол, если подарит запечатанную — я же могу её продать кому-то. А так — верняк, и некое первенство при нём. Я клялся, что запишу на неё завтра же Мегадет — так хотелось! Но клятвы не помогали, и кассета была распечатана на Староконюшенном. Товарный фетишизм в нас был тогда неимоверно чувственно развит — мы всё иностранное нюхали, пробовали на вкус и знали на глаз (капитализм вражески вливался в СССР через нас — наши ноздри)... Зато теперь, сев в 15-й или 31-й (история умалчивает, на какой именно) на остановке за памятником Гоголю, в троллейбусе, средь обычных резиновАтых запахов сидений и «гармошки» (это была, соответственно, зима 1989-го) я открывал коробку и вдыхал запах свежераспечатанного мАкселла, что приобщало меня к загранице сильнее курения данхилла или ротманса в школьном туалете...
Я знал, что завтра же пойду в студию звукозаписи «Нива» в Мелодии и запишу новейший Мегадет 88-го — я его никогда не слышал, только видел логотип в Хаммере. Что записать на вторую сторону я пока не придумал — они писали с переносом всегда, так что можно было и потом придумать... У меня уже был плеер, привезённый тётей из Японии — а это возможность слушать в наушниках, что сильно меняло звук в восприятии. И вот, заплатив рубль в Мелодии Индейцу, вернув кассету, я вставил её в белый плеер и нажал плэй.
Из-за лёгкой «технической» пожёванности первых метров плёнки начало вибрировало и гуляло по частотам — не поймёшь, так задумано или нет. И не начался ли альбом раньше плёнки..? Переборы струнные под слабый дистарь как-то уж подозрительно высокочастотно разливались, не обещая далее тяжести, которой я так ждал от этого осколка Металлики (это мы уже знали все тогда из Ровесника), но потом пошёл забой, взрывы, какая-то атомная американская самоирония-самокритика (политический лейтмотив, кстати — что поймём мы уже в 00-х) — в общем, как-то приблизился звук к логотипу, который один только и был для меня информационным носителем. Долгое эпическое и зловещее соло перешло в какой-то уж слишком быстрый металл — хотелось попроще и пожёстче, но минорная гармония говорила о том, что это всё же вожделенный трэш. А все мы тогда были уже не просто металлистами, а трэшерами.
Кассета серии UR, хромовая — ещё долго пахла свежестью дарующей нам металл химии, но альбом показался мне лёгким поначалу. Как-то уж явно проигрывал Металлике того же года — хотя и она была «подсушена» в том же духе, от чего однако рифы только выигрывали. «Анархию» пистолзовую я слышал впервые именно в этой версии и песня запомнилась сразу, но тоже как-то на тяжесть не тянула. Разве что «В мой мрачнейший час» слушалась с интересом — но и некоей снисходительностью, поскольку я уже понял, что это явно не первостепенный трэш.
А потом мне в школе попала в руки родная (!!!) кассета Капитоля с альбомом предыдущим и куда более тяжёлым — Peace Sells... 1986-го (Хаммер эти длинные названия в рецензия так и обрывал — понты Мастейна как бы не уважая). Кажется, кассета была Фручи, то есть для нас тогда Миронова, из класса Ланового-старшего, у нас только с выездными родителями мажоры имели такие кассеты. Белый корпус (не прозрачная, а тыльная часть) и сама кассета белая — типично «родная». Я напросился по телефону к Жэке домой в силу срочности дела — переписать надо до завтра. На 90-минутную «сони» писалось неудобно, с переносом «Дьявольского острова», но уж хоть так. Кассету эту вижу как сейчас — в классе труда, на первом этаже, свет падает со стороны спортплощадки и я буквально счастлив, наконец-то будет у меня Мегадет! Вот он уже не разочаровывал — только записал я его не на тот мАкселл почему-то. (зато из доставшегося задаром Хаммера того самого, 88-го года я аккуратно вырезал бритвой лого Мегадета и вставил в корешок макселла)

(нет — это не он, не мАкселл, это мечта моя того времени несбыточная)
А знаете, почему? Потому что не может так быть: альбом 1988-го на стороне А, а предыдущий, 86-го — на Б. Только коллекционеры поймут. Да и не влезли бы вместе... То была уже отдельная кассета.
По иронии судьбы затем на этот заветный мАкселл я записал Металлику 88-го, любимую «Джастис». Стоит у меня гордо в ряду макселов, на которые я с тех пор решил её, Металлику только и писать — даже релоады, — но уже на «золотые»...